Мозг во сне. Что происходит с мозгом, пока мы спим - Рок Андреа

Вот почему

Пиво нам наливают бесплатно».

Некоторые ученые — несмотря на убедительные доказательства — сохраняли скептическое отношение к осознанным сновидениям, пока сами их не испытали. Французский исследователь Мишель Жуве писал в 1993 году: «Должен признаться, что я долго не верил в осознанные сновидения. Однако за последние четыре года я три раза испытывал это удивительное ощущение — я наблюдал за тем, как передо мной представали различные образы, на которые я никак не мог повлиять, но при этом я прекрасно понимал, что они — часть сновидения».

Уважаемый эксперт в области изучения сна и сновидений Аллан Рехтшаффен, ныне профессор в отставке Чикагского университета, взволнован перспективами, которые открываются при визуализации мозга тех, кто видит осознанные сновидения: «Вероятно, самый характерный аспект сновидения — отсутствие рефлектирующего сознания. Во сне мы не понимаем, что видим сон, и это необычное состояние сознания.

Во время обычного сновидения та часть мозга, которая информирует нас о состоянии нашего сознания, выключается, но во время осознанного сновидения она, должно быть, работает. И визуализация мозга субъектов, находящихся в состоянии осознанного сновидения, может указать на местоположение нейронов, которые даруют нам рефлектирующее сознание». Некоторые ученые предполагают, что эта ключевая нейронная сеть должна быть расположена в префронтальной коре, которая во время сновидений почти бездействует. Внезапная реактивация нейронов в этой области — возможно, вызванная увеличением количества нейромодуляторов, связанных с бодрствующим сознанием, таких как серотонин, — может быть тем, что превращает обычное сновидение в осознанное.

Но Лаберж считает, что сканирование вряд ли выявит какие-то серьезные физиологические перемены. Он уверен, что высокий уровень активации во время фазы REM — вот и все, что физиологически необходимо для осознанного сновидения. Ключевой компонент, который отсутствует при обычном сновидении, но присутствует в сновидении осознанном, не имеет никакого отношения к физиологии: «Это психологический момент — установка на то, чтобы понять: ты видишь сон».

И рекомендованные им упражнения помогают развитию этого психологического компонента.

Должна признать, что поначалу у меня тоже были сомнения в правдивости рассказов об осознанных сновидениях, и мне пока что не удалось добиться того уровня управления сновидениями, которого добились Лаберж и другие «онейронавты» — как он называет тех, кто достиг в этом деле больших успехов. Но я лично могу засвидетельствовать как само существование феномена, так и надежность тестов, с помощью которых Лаберж рекомендует добиться осознанности и интенсифицировать самосознание во время сновидения. Несколько раз в своей жизни я видела сны, в которых появлялись давно умершие родственники или друзья, и их появление настолько меня поражало — ведь этого просто не могло быть! — что я понимала, что наверняка вижу сон, однако такое осознанное понимание заставляло меня проснуться. После того как я, готовясь к этой книге, почитала об осознанных сновидениях, у меня спонтанно возник такой сон — возможно, это и не так уж удивительно, поскольку увидела я его под утро выходного дня, когда могла поспать подольше.

Во сне я увидела сестру, которая шла ко мне по коридору. Я вдруг подумала, что хоть и сплю и вижу сон, сестра выглядит удивительно реально. Затем мне пришло в голову, что, если я дотронусь до ее лица и ничего не почувствую, это будет доказательством того, что я сплю.

Я до нее дотронулась, но почувствовала, что она настоящая, а после этого сцена вдруг изменилась: я увидела себя карабкающейся по шаткой пожарной лестнице, прикрепленной к стене высокого здания. Я упорно лезла вверх и вдруг снова подумала, что это, наверное, сон, и сказала себе, что если это сон, то мне больше не нужно взбираться по этой ужасной лестнице. Вместо этого я могу просто моргнуть — и без усилий взлететь на самый верх. Я так и сделала и мгновенно проснулась.

Я чувствовала удивление и приятное возбуждение, которое, как говорит Лаберж, характерно для тех, кто впервые испытывает осознанное сновидение, пусть даже сон был сам по себе вполне будничным.

То, что я почти сразу же проснулась, тоже было типично. Наступление осознанности часто заставляет спящего проснуться, поэтому Лаберж и другие эксперты в этом вопросе дают рекомендации о том, как обойти эту ловушку и остаться в сновидении. На то, что сон скоро закончится, намекают сами визуальные образы — они бледнеют и расплываются. Как только вы заметите, что это происходит, сфокусируйтесь на других ощущениях — например, потрите во сне руки или дотроньтесь до чего-нибудь в сонном ландшафте, и таким образом можно заставить сновидение продолжиться. Еще один предлагаемый Лабержем прием — заставить себя во сне вертеться волчком, но это часто ведет к изменению сновидения, вы увидите что-то уже совсем иное. Все эти методы срабатывают, поскольку у них имеется нечто общее: они загружают систему восприятия, поэтому мозг не может переключиться со сновидения на окружающую действительность. Эта техника обмана мозга, судя по тестам, проведенным в Институте осознанных сновидений, срабатывает в 22 случаях к одному.

На вопрос, зачем вообще культивировать осознанность во время сновидения и прибегать к таким трюкам, у Лабержа имеется готовый ответ: да просто ради удовольствия. Забавы ради. «Каково это — быть создателем своего собственного мира? А ведь это и происходит в осознанных сновидениях, и для многих такой опыт оказывается самым драгоценным, самым вдохновляющим», — говорит Лаберж. Некоторые используют такие сны для обуздания своих страхов, для проверки новых стратегий преодоления трудностей, с которыми они сталкиваются в реальности. Вот пример, опубликованный в газете Newport News: «Две недели назад я во сне попал в сильнейшую бурю. Я стоял на скале высоко над берегом и учил других летать, говоря всем, что это сон, а чтобы летать во сне, нужно только поверить в свои силы. До того как начался шторм, мы купались в океане, и было здорово. В моих снах часто случаются смерчи. Это один из моих любимых снов-ужастиков.

Смерч заявил о себе сильным ветром, молниями и громадными волнами. Какое-то время мы вместе с маленьким мальчиком и щенком искали, где спрятаться, но потом остановились на самом краю высокого обрыва, под нами бушевало море. В панике я почти утратил осознанность. Но потом подумал: “Погоди! Это сон. Ты можешь продолжать бежать. А можешь остановить бурю или изменить сон. У смерча нет власти ни над мальчиком, ни над щенком. Ему нужен только ты. Все, хватит бегать. Посмотри, каков смерч изнутри”.

Как только я это подумал, неведомая сила подняла нас троих и потянула внутрь смерча, при этом наши очертания стали размытыми, зыбкими. Мальчик и щенок где-то растворились. Внутри шторма меня окружила белая дымка, я почувствовал умиротворение. В то же время я ощущал приток жизненной силы, которая, казалось, ждала, чтобы ей придали форму, но при этом была способна к трансформациям. В этом было что-то невероятно реальное, невероятно живое».

Осознанные сновидения могут даровать настоящие прозрения, потому что, как говорит Лаберж, «вы оглядываетесь вокруг и понимаете, что весь этот мир создан вашим разумом. И вы понимаете, что обладаете огромной силой, о которой не могли и мечтать, и способны изменить в этом мире все, начиная с себя». Оглядываясь назад, к тем временам, когда он увлекался духовным началом, Лаберж вспоминает одно из своих сновидений, иллюстрирующих возможность обретения личного прозрения: «Я видел сон, в котором взбирался по горной тропе, преодолевая милю за милей. Я подошел к очень узкому мостику через невероятно глубокую расселину, глянул вниз и побоялся ступить на мостик. Мой спутник сказал: “Тебе вовсе не обязательно идти здесь, ты можешь вернуться тем путем, которым пришел”, — и он показал, откуда я шел, и расстояние это показалось мне огромным. Почему-то этот путь назад показался мне очень трудным, и я подумал, что, если ко мне придет осознание, я не побоюсь пройти по мостику. Я обратил внимание на эту мысль, осознал, что я во сне, и перешел по мостику на другую сторону.